le cœur navré

le cœur \navré absolt — с сокрушённым се́рдцем, сокрушённо;

Au fait, je vous ai dit tout à l'heure que je ne m'étais pas couché: j'en ai menti par ma gorge. Je me suis couché, mais je n'ai pas dormi. (C. Farrère, Quatorze histoires de soldats.) — Правда, я вам только что сказал, что не ложился: я вас бессовестно обманул. Я лег, но не спал.

Hein! Qu'est-ce que nous allons manger? Qu'est-ce qui va nous rassasier? Les femmes? au fait nous les méprisons; elles nous y ont, d'ailleurs, joliment aidés. (M. Arland, L'ordre.) — Ба! Что мы будем есть? Чем мы насытимся? Женщинами? В общем-то мы их презираем; впрочем, они сами в этом здорово виноваты.

Monsieur Claretie nous a représenté l'homme de septembre s'apitoyant à chaudes larmes sur le sort des Girondins, fuyant de Paris "de guerre lasse, accablé, navré saoul des hommes" et se réfugiant à Arcis "pour respirer, oublier". (A. Mathiez, La Conspiration de l'étranger.) — Господин Жюль Кларти изображает "героя сентября" как человека, который проливал слезы жалости над судьбой жирондистов, и, "выбившись из сил, покинул Париж, удрученный, сокрушающийся, разочарованный в людях" и ищет прибежища в родном Арси-сюр-Об, "чтобы забыться и передохнуть".

De guerre lasse, Danton s'efforçait entre-temps de chercher des alliances, ou tout au moins d'obtenir des neutres leur concours pour frayer un chemin vers la paix. (A. Mathiez, Danton et la paix.) — Потерпев неудачу, Дантон между тем стал нащупывать почву для привлечения союзников или, по крайней мере, чтобы заручиться поддержкой нейтральных стран и проложить дорогу к миру.

Quand il était très jeune encore... sa mère avait imaginé, - rien n'avait pu l'en faire démordre, qu'elle avait besoin de prendre les eaux de Gréoux. Le docteur déclarait qu'elle était folle... Mais de guerre lasse, il les avait laissés partir, elle et le crapaud. (L. Aragon, Les Beaux quartiers.) — Когда Арман был еще совсем ребенком... его мать вообразила, и никак нельзя было ее разубедить, что ей необходимо лечиться на водах в Греу. Врач заявил, что это вздор... Но исчерпав все доводы, он разрешил ей уехать со своим щенком.

En cinq jours, nous avons été chassés de cinq palais; enfin, de guerre lasse... nous sommes allés bivouaquer à une lieue hors la ville. (Stendhal, Lettres intimes.) — За пять дней нас выгнали из пяти дворцов. Тогда, совершенно измотанные, мы расположились бивуаком на расстоянии одного лье от города.

- Moi, si je me livre à l'amour, je veux qu'il me blesse profondément, qu'il m'électrise, qu'il me navre, ou qu'il m'exalte au troisième ciel et m'enivre de voluptés. (G. Sand, Horace.) — - Если я решусь предаться любви, я хочу, чтобы она затронула меня до глубины души, чтобы она меня зажигала, то доводила до отчаяния, то возносила до небес и опьяняла сладострастием.

Dorine. -... Certes, Monsieur Tartuffe, à bien prendre la chose, N'est pas un homme, non, qui se mouche du pied Et ce n'est pas peu d'heur que d'être sa moitié. (Molière, Tartuffe.) — Дорина. -... Ведь господин Тартюф, когда рассудишь здраво, Любому жениху, скажу вам, нос утрет, И та - счастливица, кто за него пойдет.

... Burzin apporte la machine à écrire... - Bigre! s'exclama Michel, le rayon ne se mouche pas du pied. Une Underwood neuve! (J. Fréville, Pain de brique.) —... Бюрзен внес пишущую машинку... - Черт! - воскликнул Мишель, - наши лицом в грязь не ударили. Новенький "Ундервуд"!

- Au fait, vous ne m'avez toujours pas dit, Van-Welde, ce que vous souhaiteriez pour votre Noël. - Moi, j'voudrais un arrosoir. - Eh bien, vous ne vous mouchez pas du pied, Van-Welde! Je suis navré, je ne peux pas vous satisfaire. (A. Lanoux, Le Rendez-vous de Bruges.) — - Кстати, вы мне так и не сказали, Ван-Вельде, какой подарок вы хотите к Рождеству. - Я хотел бы пистолет. - Гм, у вас губа не дура, Ван-Вельде! Мне очень жаль, но этого я вам подарить не могу.

Monsieur Claretie nous a représenté l'homme de septembre s'apitoyant à chaudes larmes sur le sort des Girondins, fuyant de Paris "de guerre lasse, accablé, navré saoul des hommes" et se réfugiant à Arcis "pour respirer, oublier". (A. Mathiez, La Conspiration de l'étranger.) — Господин Жюль Кларти изображает "героя сентября" как человека, который проливал слезы жалости над судьбой жирондистов, и, "выбившись из сил, покинул Париж, удрученный, сокрушающийся, разочарованный в людях" и ищет прибежища в родном Арси-сюр-Об, "чтобы забыться и передохнуть".

Monsieur Claretie nous a représenté l'homme de septembre s'apitoyant à chaudes larmes sur le sort des Girondins, fuyant de Paris "de guerre lasse, accablé, navré saoul des hommes" et se réfugiant à Arcis "pour respirer, oublier". (A. Mathiez, La Conspiration de l'étranger.) — Господин Жюль Кларти изображает "героя сентября" как человека, который проливал слезы жалости над судьбой жирондистов, и, "выбившись из сил, покинул Париж, удрученный, сокрушающийся, разочарованный в людях" и ищет прибежища в родном Арси-сюр-Об, "чтобы забыться и передохнуть".